12. Можно ли врать?

Ночью Дикки приснилось, что она легко, словно канатоходец, ходит по узкой планке фальшборта. От Алекса она уже знала, что сплошное ограждение палубы называется фальшборт, а эта самая планка – планширь. Чтобы не оттуда не упасть, она раскинула руки, и вдруг, эти руки превратились в огромные белые крылья! Она оттолкнулась и полетела над морем, чувствуя на лице брызги от волн. И было удивительное ощущения счастья и свободы.

Вдруг, на резком повороте, она задела крылом волну, и вода, словно смола, стала затягивать Дикки, утаскивать под воду. Чувствуя, что захлебывается, Дикки хотела крикнуть, но голос не слушался, ноги не повиновались. Она начала отчаянно барахтаться, и тут ухватилось за что-то мягкое. Ворчун! Да, это был он, поняла Дикки. Ворчун, большой и лохматый… Он спрыгнул с корабля, чтобы спасти ее! А потом Дикки увидела перед собой испуганные лица Кокошкиной, Алекса, матросов и сердитое лицо капитана.

- Достать обоих и списать их на берег! – услышала она его строгий голос, отдающийся гулким эхом, - и больше никаких девочек на корабле! Никаких девочек! Никаких…

Дикки проснулась, чувствуя, как от страха бешено стучит сердце. Так это был всего лишь сон! Это все неправда, все понарошку! Ой, мамочка, подумала девочка, что было бы, если вчера меня увидел капитан. Он никогда не простил бы, и даже разбираться не стал. Списал бы на берег и тогда уж точно - детский дом. Дикки еще долго ворочалась, но сон больше не шел. В иллюминатор проникал серый предутренний свет, и Дикки поняла, что уже утро, только очень и очень раннее. Ей так захотелось уткнуться в грудь тети Вари, и, может быть, даже поплакать, и чтобы она ее гладила по головке, как раньше гладили мама и бабушка…

Дикки быстро оделась и выскользнула из каюты. Добежав до каюты Кокошкиной, она постучалась, но ответа не услышала. Подергала дверную ручку – заперто. Понятно, подумала Дикки. Она еще спит! Спит и не слышит? Так не бывает! Дикки постучала еще, на этот раз погромче. С верхней палубы спустился матрос. Он делал свой обычный обход по судну.

- Дикки, ты чего тут буянишь с утра пораньше? Не спится, что ли? Возвращайся в свою каюту, еще рано.

- Тетя Варя не открывает! – с отчаянием вымолвила Дикки, - ведь вчера ей было плохо, может она не может открыть! Давайте дверь сломаем поскорее!

- Фу ты, ну ты! Ну, ты и придумщица! Чего это ей было плохо, а? Да и видел я уже мадам Какошкину, на камбузе она сейчас. Там, где и полагается быть коку. Кашу для команды готовит, наверное.

- Так рано? – поразилась Дикки и, не дождавшись ответа, помчалась на камбуз. Открыв дверь, она увидела Кокошкину, которая, что-то напевая себе под нос, наливала в котел воду.

- Тетя Варечка! Вы тут! – обрадовалась Дикки.

- Ойк, - испуганно оглянулась повариха, - а где же мне еще быть? Я-то здесь, а вот ты чего в такую рань вскочила, а? Время-то всего начало шестого! Что-то случилось, солнышко?

- Да это я… Нет, ничего, все нормально. Я просто так. Соскучилась.

- Ох, ты ж, дитятко мое, - Кокошкина вытерла руки о полотенце, подошла к Дикки, молча обняла ее и погладила по голове, - ну что с тобой приключилось, солнышко? Дикки хотелось расплакаться, но она сдержалась.

- Теть Варь, а вот скажите, врать нехорошо?

- Конечно, нехорошо. Врать никогда нельзя. Врать это плохо. Так что, говори всю правду. Ну, я тебя слушаю. Что стряслось-то, девочка моя? - посерьезнела Кокошкина.

- Нет, ну вот вчера же... Вы же соврали капитану, что от жары вам стало плохо и что селедкой отравились. У Вас же не было никакой селедки!

- Почему же соврала? – улыбнулась Кокошкина, - Очень даже не соврала. Живот у меня и сейчас еще болит, да и голова кругом, - Кокошкина даже повертела головой, показывая, каким кругом у нее идет голова. Так что, не врала я вовсе. Честно!

- Ну вот, а сейчас что делаете? Опять врете? – засмеялась Дикки.

- Ну, это я так, самую малость, - согласилась повариха и тихо засмеялась, - такая вот я, значит, врушка!

- И Алекс ничего не сказал капитану, и матросы не нажаловались, а ведь, если бы рассказали, меня бы уже с вами тут не было. Меня бы уже точно списали на берег!

- Вот поэтому-то все и промолчали, – задумчиво сказала Кокошкина, - понимаешь, Дикки, ты же еще ребенок, детям присущи шалости. Конечно же, капитан был прав - ребенку здесь, на судне, не место. Однако, девочка, сейчас для всех ты уже не просто ребенок. Ты для всех сейчас - член команды. Ладно, Дикки, давай забудем об этом случае. Как будто его никогда и не было, хорошо?

- Хорошо, теть Варь, я все поняла! Я, наверное, уже совсем взрослая стала! – Дикки даже выпрямилась и привстала на цыпочки, чтобы быть повыше и выглядеть постарше.

- Ой, ну точно, уже в старушку превратилась! – засмеялась Кокошкина. – не торопись взрослеть, Дикки. Детство - оно детство и есть. И пусть все идет, как положено. Должно быть у ребенка нормальное детство. В каждом из взрослых остается частица детства. Она не дает нам стареть быстро и позволяет видеть в жизни все самое хорошее.

- Представляешь, я сегодня встала, - продолжила Кокошкина, - и сразу подумала о тебе. Веришь, сама хотела сразу зайти в твою каюту, чтобы глянуть на тебя.

- Теть Варь, а можно я буду жить в вашей каюте? А то ведь, мне иногда снятся страшные сны, и я могу испугаться. Можно, теть Варь, а?

- Ах, ты ж, хитруля! Ну, не знаю, Дикки, не знаю… У меня есть страшная тайна, которая может испугать любого.

- Какая? – сделав круглые глаза, выдохнула Дикки.

- Я храплю во сне, – призналась Кокошкина.

- Ой, теть Варь! Ну и что! У меня бабушка иногда похрапывала, но мне это никогда не мешало! Храпите на здоровье. Я тоже всегда храплю. Честно!

- Ну, вот и ты врушка теперь! – засмеялась Кокошкина, - Ладно, перебирайся ко мне. Оно вместе веселее, да и сны страшные перестанут сниться. И мне спокойней будет, да и веселее.

- А мне сегодня приснилось, что я летаю! – вспомнила девочка, – так здорово было! И крылья такие большие, красивые, белые.

- Это ты растешь, Дикки. Детям часто снятся, что они летают. Ну-ка, прислонись к косяку, сейчас твой рост замерим и отметим!

Дикки встала у дверного косяка и чуть приподнялась на цыпочки.

- Не жульничать! – сказала Тетя Варя, и обе рассмеялись. Кокошкина карандашиком сделала отметку. Она получилась почти на сантиметр выше той, что они делали раньше.

- Точно, выросла! Ну, иди, досыпай, а то вон - зеваешь без конца, а мне готовить надо. Сегодня на завтрак вкусная каша.

- А у вас все вкусное, тетя Варя! - сказала Дикки.

Дикки пошла к выходу и не заметили, как Кокошкина перекрестила ее вслед

– Иди с Богом, девочка моя, - прошептала Кокошкина.