10. Дрессировщица

Судно резво бежало по синему, снова спокойному морю. Ласковый, теплый ветер ровно шумел в белоснежных парусах судна. Дикки уже втянулась в размеренную жизнь на судне. С утра – занятия с Алексом. Потом – обед и «адмиральский час», как называл послеобеденный сон боцман. После этого наступало скучное время, когда никого, кроме вахты на палубе, не было видно.

В этот день все было как всегда. Ворошка после наказания вела себя тише воды, ниже травы и часто сидела в своем гнезде, ревностно оберегая свои драгоценные бусики. Даже когда она вылетала из каюты, то и их брала с собой! Так, на всякий случай. Никогда не знаешь, чего ждать от этих людей! Возьмут, и отберут ее драгоценность!

Ворчун после обеда также обычно не изъявлял желания двигаться, потому что густая черная шерсть под солнцем нагревалась так, что бедняге приходилось худо. Он лежал в тени и, высунув длинный розовый язык, тяжело дышал. Собаки, в отличие от людей, не умеют потеть и потому одно спасение – в высунутом языке, через который они и охлаждаются.

Вот и сейчас, пес дремал. Снилось ему, что лежит он возле будки, в том самом дворе, где он и родился. Вокруг бродят куры, выкапывая червячков, на крыльце сидит кошка, которая наблюдает за воробьями, чирикавшими на дереве... Все так хорошо, спокойно, только вот, больно уж одолевают мухи.

Ох, уж эти назойливые мухи! И откуда они только берутся? Ворчун во сне пытается цапнуть муху, которая так и норовит сесть на нос, но мухи, они же такие проворные! Только щелкнув зубами, пес приготовился к следующей атаке. Вот она… Цап! Мимо… Еще раз… Мимо! Рассвирепев, Ворчун резко и быстро клацает несколько раз зубами, пытаясь все же достать наглое насекомое, но ничего не получатся! Раздосадованный пес громко гавкнул и... проснулся от заливистого смеха Дикки.

- Ой, Ворчу-ун! Ой, не могу! Ой, мамочки-и! – задыхалась она от смеха. Тебе бы в цирке выступать, ты такой смешной и забавный!

Ворчун обиженно чихнул и отвернулся. Еще никто не называл его забавным и, тем более, смешным. И чего только не приходится терпеть от этой девчонки! Хуже мухи!

- Ну, не сердись, Ворчун! – воскликнула Дикки, - Я ведь не со зла. Ты - самый лучший пес, хотя совсем не воспитанный. Да! Точно! Вот именно! Тебя надо воспитать, вернее, дрессировать! И как это я упустила?

Мысли в голове Дикки понеслись, обгоняя одна другую. Вот было бы здорово, думала она, если бы Ворчун был цирковой собакой, а она – великой дрессировщицей! Тут Дикки живо представила себе картинку на арене цирка – она в красивом, блестящем цирковом костюме, а Ворчун в юбочке, ботиночках и смешном колпаке на голове. Пес ходит на задних лапах, танцует вальс, прыгает через огненное кольцо, и катает Дикки на своей спине. А Дикки словно наездница, скачет на этой собаке, а весь зал аплодирует и бросает цветы к ее ногам! Вот она, слава!

А на первом ряду сидят капитан, тетя Варя, Алекс и вообще вся команда! Да, так что не нужно это дело откладывать в долгий ящик, пора приступать к занятиям.

Дикки внимательно и даже придирчиво оглядела пса.

- Н-да… Ну, и стрижка у тебя, Ворчун. Определенно, тебя нужно подстричь. Лучше всего - как льва! Или как болонку. Нет, все же правильнее будет как льва! Сейчас мы этим и займемся!

Ворчун заподозрив неладное, пятясь, двинулся к спасительной двери в надстройку, надясь там укрыться до вечера. Однако, от Дикки не так просто было отделаться! Она схватила пса за ошейник и довольно бесцеремонно потащила в свою каюту, на ходу уговаривая его не сопротивляться. Закрыв Ворчуна в каюте, Дикки выпросила у Алекса ножницы.

Ворчун с обреченным видом сидел посреди каюты и с опаской поглядывал на ножницы, пока Дикки осматривала его, примеряясь, с чего начать.

- Все, Ворчун, начнем из тебя человека делать, – сказала девочка, - ты просто не шевелись, а то уши отрежу нечаянно.

И работа закипела. Вокруг собаки падали со всех сторон клоки выстриженной шерсти. Пес обреченно стоял, и только поджатый хвост показывал, что ему все это совсем не нравится.

Согласитесь, делать прическу, причем если парикмахер делает это впервые в жизни, а клиент – обычный пес, который тоже ни разу не посещал парикмахера, дело непростое. Потому и получалось не совсем то, что планировалось. Закончив с одной стороны, Дикки обнаруживала, что с другой стороны больше шерсти… Подровняв с той стороны, она снова замечала перекос. В конце концов, Ворчун действительно стал походить на маленького льва. Лохматая, нетронутая голова и жалкое, с совсем коротким, короче, чем на зубной щетке мехом, остальное тело. Там просто нечего больше было стричь.

Полюбовавшись результатом своей работы, Дикки решила заплести Ворчуну косички и завязать бантики. Однако, посмотрев на разобиженного пса, опять все расплела и взлохматила ему шерсть на голове.

– Ладно, Ворчун, ходи так, - сказала Дикки, и пес слегка махнул хвостом, поняв, что странная процедура закончилась.

- Ну вот, теперь можно приступить к урокам, начнем с того, что ты будешь ходить на задних лапах! И Дикки потащила упирающегося пса на палубу.

Пес повеселел, да и после стрижки стало не так жарко, ветерок приятно обдувал и жизнь явно налаживалась. Однако его ждало еще испытание.

- Ну, давай, Ворчун, ап!

Дикки помнила, что дрессировщики в цирке так и говорили: «Ап! И тигры у ног твоих…». Или это из песни? Ну, да это и не важно!

С трудом подняв Ворчуна за передние лапы, Дикки попятилась назад. Пес неуверенно шагнул раз, другой и он понял, что от него требуется! Слегка присев на задние лапы, уже без помощи Дикки, он сделал несколько неуверенных шагов и тут же был награжден восторженными воплями Дикки.

– Ой, умница! Вот, молодец! Давай еще!

Ворчун даже сам не ожидал, что это так интересно – ходить на задних лапах и сделал еще пару шагов.

- А поощрить собаку не забываешь? - раздалось сверху, - Так все дрессировщики поступают!

Дикки подняла голову. Это был капитан. Он стоял на крыле мостика и, опершись на релинги, наблюдал за их занятиями.

- Ой, здрасти, - сказала Дикки, - а как его поощрить? Погладить по голове?

- Нет, - засмеялся капитан, - ему нужно дать что-нибудь вкусное, например, кусочек сахара. И потом, когда он сделает что-нибудь правильно, опять наградить за работу. В конце концов, он все поймет и будет делать все, о чем ты его попросишь с удовольствием.

- Спасибо, капитан, я так и сделаю! Возьму сахар на камбузе! – воскликнула Дикки. - А ты, Ворчун сиди здесь, никуда не уходи, - обратилась она к Ворчуну.

- Да, между прочим, а кто это так постриг собаку? – остановил ее вопрос капитана.

- Я, - с гордостью сказала Дикки, - эта стрижка называется "подо льва". Я где-то читала о такой. Или смотрела. Или сама придумала, уже не помню!

- Молодец! Так собаке будет легче в тропиках жару переносить. Однако, думаю, что это хорошо, что Ворчун не смотрится в зеркало. Возможно, он мечтал о другой прическе.

Довольная похвалой, Дикки нырнула в надстройку и помчалась по трапам на камбуз, к тете Варе. Пробегая мимо своей каюты, она остановилась. Тетя Варя стояла над кучей собачьей шерсти и задумчиво на нее смотрела.

- Ой, тетя Варя, - запыхавшись, выпалила Дикки, - а я к вам. Мне нужен сахар для очень важного дела!

А веник с совком тебе не нужен, чтобы убрать эту шерсть? И кто это ее потерял?

- Это я….

- Ты? – Кокошкина внимательно осмотрела девочку, - да вроде бы, как все на месте, да и цвет волос совсем другой.

- Да нет, - засмеялась Дикки, - это же Ворчуна волосы, а стригла его я!

- Вот теперь мне все понятно. А убирать за вами теперь буду я, правильно?

- Нет, - опустив глаза, - сказала Дикки, - я сама все уберу. Это я просто забыла.

- Да уж ладно, на этот раз я сама все уберу, а в будущем, надеюсь, ты сама за собой всегда будешь все убирать, да?

- Да, конечно, тетя Варя! Я обещаю!

- Вот и умница. Идем на камбуз, а по пути ты мне расскажешь, зачем тебе сахар.

Когда Дикки вернулась на палубу, Ворчуна на месте не оказалось, видимо ждать Дикки для новых экспериментов над собой ему вовсе не хотелось.

- Ну и ладно, - сказала сама себе Дикки, - на сегодня хватит, но завтра мы обязательно продолжим!